Сумасшествие — наследство, которое передается Блэкам вместе с ячейкой в банке Гринготтс и домом на Площади Гриммо. Сумасшествие — неотъемлемая часть семьи Блэков (все равно что престарелая незамужняя тетушка, живущая в комнате напротив). Сумасшествие — отличительная черта каждого Блэка, даже если она всеми силами придавлена где-то на дне сознания, под тоннами аристократического спокойствия.
Моя мать всегда была безумна. Я не знал, какой она была до того, как я появился на свет, но был почему-то уверен в том, что миссис Блэк была «человеком настроения» с самого ее рождения. Чего не скажешь об отце — он обычно всегда был спокоен и был больше похож на декорацию, нежели на члена семьи. Возможно, все дело в том, что он сам по себе всегда был бесхарактерным подкаблучником и во всем слушался мою очаровательную мамашу. Блэковское сумасшествие, видно, передавалось чаще женщинам, чем мужчинам, а может родители такие разные потому, что отец состоит в родстве с МакМилланами, а мать — с Крэббами. Фу, как же я ненавижу эту семейку, которую внешне чистокровной-то назвать трудно — скорее всего где-то в роду у них были бабуины.
Тем не менее я никогда не был похож на отца. Вот Регулус — другое дело. Он всегда был спокоен, абсолютно всегда. Был прилежным учеником, любимым сынулей и, как мой папаша, во всем слушался матушку. Обо мне такого не скажешь — я всегда был непутевым любителем грязнокровок, опозорившим свою семью тем, что попал не на тот факультет.
Как же мне нравилось доводить эту женщину, называвшую себя моей матерью! Это напоминало игру с огнем — я разжигал костер и смотрел на пламя, которое оставляло ожоги у меня на коже, но вместо того, чтобы затушить его, я лишь подбрасывал больше хвороста и подливал масла. Мне нравилось провоцировать ее и, когда она злилась на меня, злиться в ответ, а спустя несколько минут смеяться над собственной удачей — тем, как мне «повезло» с матерью.
Наверное, как бы я не отрицал это, но в глубине души я был на нее похож. Был похож на безумную Вальбургу из дома Блэков, которую ненавидел всеми фибрами души. И то, что мы были действительно похожи, заставляло меня ненавидеть ее еще больше.
Я знал, что рано или поздно мне надоест ее провоцировать. Скандалы перестали интересовать меня еще в одиннадцать лет, когда родители узнали, на какой факультет меня распределила Шляпа. Мать тогда впервые ударила меня, и я почувствовал, что в этом доме мне больше делать нечего — я перестал быть истинным Блэком когда сел за стол рядом с грязнокровками и предателями крови. Даже не знаю, как я потом выдержал эти пять лет — на каникулы я оставался в школе, а летом снова приезжал в дом, который ненавидел, стараясь сидеть в своей комнате и ни с кем не разговаривать.
Терпением я не отличался, как и спокойствием, поэтому в очередной раз, когда мать закатила скандал по поводу того, что я вожусь с магглолюбами, я просто сам для себя решил, что нужно прекращать это.
Дождавшись ночи, когда все разойдутся по своим комнатам, я собрал свои вещи. Если честно, хотелось сначала устроить представление и уйти, демонстративно хлопнув дверью на глазах у всех, но потом я решил, что родители запросто могут остановить меня, ведь мне еще нет семнадцати.
Сбор вещей занял чуть больше времени, чем я планировал изначально. Многое пришлось оставить — так как я еще не вполне понимал, где буду жить, плакаты и маггловские постеры я не забирал с собой. Также захотелось оставить кое-какие фотографии и гобелен Гриффиндора, прикрепив к стене заклятьем вечного приклеивания, чтобы еще больше позлить родителей — пусть не забывают, кем я был и почему ушел от них. В итоге я полностью собрался только к половине четвертого и, оглядев напоследок свою комнату, направился к двери.
Мне не верилось, что через несколько минут я выйду отсюда и эта комната перестанет быть моей. Она будет лишь условно принадлежать Сириусу Ориону Блэку, пока родители не снимут с двери табличку с моим именем. Открыв дверь своей спальни, я тихо вышел в коридор с чемоданом. Метлу пришлось уменьшить, чтобы она поместилась в чемодан — тащиться с ней было очень неудобно, да и на улице она привлечет лишнее внимание магглов.
В какой-то момент мне послышались чьи-то шаги, но, остановившись и затаив дыхание, ничего не услышал. Наверное, это все нервы. Или Кикимер. Мне, конечно, хотелось, чтобы моя первая догадка оказалась верна.
Постояв на месте еще несколько секунд, я убедился, что шаги были лишь плодом моего воображения, повернулся к двери и закрыл ее. Сомневался, закрывать ли на ключ? Нет, наверное, не стоит.
Сделав осторожный шаг к лестнице, я вдруг краем глаза заметил вдали коридора темный силуэт. Там как раз находится комната Беллатрикс. Восхитительно.
— Так-так!
Странно, что она не рванула к моей мамаше и не настучала на меня. Хотя... это же не Регулус, который бы точно так и сделал, чтобы выслужиться, и не Нарцисса, считающая, что рассказать обо всем родителям было бы правильно по отношению к ним, ведь они меня так любят, а я такой неблагодарный. Но Белла не сдаст — сейчас мне почему-то так казалось.
— Куда это ты собрался в столь поздний час? Никак, на ночные променады потянуло? — громко произнесла кузина, улыбаясь на всю стоматологию. — А чемодан зачем? Решил его проветрить, выгулять?
Нет, так она мне сорвет всю операцию! Сощурив брови и стиснув челюсть от раздражения, я процедил сквозь зубы:
— И тебе доброй ночи, Белла. Во-первых, говори тише, во-вторых, я не обязан рассказывать тебе, куда и зачем иду.
Видно, мое объяснение не устроило ее. Во всяком случае, мои слова она за объяснение не посчитала, судя по выражению ее лица.
— Может, зайдешь? Выпьем чай, потреплем немного друг другу нервы. М?
Хвала Мерлину, что хоть кричать на весь дом перестала! Я облегченно выдохнул.
Пить чай как-то не очень-то и хотелось среди ночи, особенно когда я запланировал до рассвета покинуть этот дом. Посмотрев на кузину, я изогнул одну бровь.
— А чего? Всегда нужно быть в тонусе! — спешно объяснила она и зашла к себе.
Сделав несколько шагов вперед, я осторожно заглянул в комнату: сестра уселась на диван и посмотрела на меня, приглашая присоединиться.
С одной стороны, хотелось на все наплевать и сбежать, но Белла могла запросто завопить, разбудить всю семью и поднять тревогу, что не было мне на руку. С другой стороны, какая-то часть меня хотела поговорить с ней. Не знаю, может, мне про не с кем было разговаривать все это время, а, может, просто хотелось попрощаться хоть с кем-нибудь.
Оставив чемодан на пороге, я зашел в комнату, закрыл дверь за собой и сел на диван — не слишком близко к Беллатрикс, практически на край, чтобы было удобнее разговаривать.
— Поскольку «в гости» пригласила меня ты, то тебе меня здесь развлекать и, раз уж предложила, поить чаем. Кстати, — я огляделся, — а где ты его здесь найдешь?
